25 октября 2006 года

Уроки немецкого

К вечеру под мелкий моросящий дождь добрались с Галей до моего любимого Атриума в «Балчуге-Кемпински». Там в пятый раз вручали премию им. Жуковского за лучший перевод с немецкого. Пару раз я там был, и все время было хорошо. Только знакомых лиц год от года все меньше. Можно уже пересчитать было по пальцам обеих рук, - Игорь Волгин да Коля Александров, Олег Торчинский и Майя Пешкова, Глеб Шульпяков да Таня Тихонова из «Журнального зала russ.ru», Алексей Словесный, бывший редактор «Иностранки» и Александр Ливергант, нынешний заместитель. Вот, пожалуй, и все.

Остальных сотню-полторы людей видели в первый раз в жизни. Или немцы, или люди, очень на немцев похожие. Но тоже для разнообразия хорошо. Сначала была официальная часть, на которую мы на полчаса опоздали, и я, конечно, всю дорогу ругался, дулся, шел быстро, но Галя, как всегда, оказалась права, - можно было опоздать и на час. Были, как водится у немцев, «модератор», «лаудацио» - что это такое, не знаю, и даже зеленый фрукт, который Галя возьмет потом из корзины, непонятно как будет называться, но не лайм. Саша Ливергант сказал, что премия очень важна, потому что переводчиков вообще, а с немецкого особенно, надо поддержать, а то совсем будет им туго. Соломон Апт, - живой классик, переводчик «Иосифа и его братьев», «Человека без свойств» и много чего еще, сам получивший эту премию Жуковского в 2000 году, - представил победителей. Ими стали Борис Хлебников (1943 года рождения), переводивший Стефана Гейма, Гюнтера Грасса, Рильке, Гете и других. Он получил 3000 евро. А премию «для лучшего молодого переводчика», которая вручается второй раз кряду, получила 38-летняя Анна Шибарова. Она переводила роман Хильбига «Временное пристанище», а также тексты, - как написано в релизе, - Хабермаса, Канетти и Эльфриды Елинек.

В перерыве между вручениями и речами дети и взрослые артисты читали стихи и прозу по-русски и по-немецки. Ливергант предложил давать премию и переводчикам стихов, а то совсем уж никто не пишет о западной поэзии. Апт прочитал четверостишие Маршака, что если начал писать, так уже не начинающий. Вольфганг Майсснер рассказал о политической значимости переводчика в век вала информации, где все фрагментами и не понять, что правда, а что нет, и то, что настоящее столкновение цивилизаций идет между образованным меньшинством и потребляющим большинством, и воздал хвалу нарушителям границ, показывающих, что все границы это нечто временное и условное.

Сам Борис Хлебников рассказал, что жюри, конечно, не подозревало о том, к какой личной дате дает ему премию. Ровно сорок лет назад, молодой выпускник, он впервые оказался в Германии, которая стала на шесть лет первым местом его работы. И вот той осенью они с женой приехали в пригород некоего городка, дальше шло уже поле, лес. И они по узенькой тропинке пошли в этот темный, темный осенний лес. И вдруг навстречу им идет какой-то большой, темный и, как показалось, изрядно страшный человек. Доходит до них, снимает шляпу и говорит: «Guten Abend». Такой вот оказалась Германия, в которой ему больше не пришлось никогда разочароваться, а, наоборот, обрести многих друзей и знакомых, оказавших влияние на всю его жизнь. Поэтому чего тут скажешь, кроме благодарности.

А потом был обильный фуршет, на котором я узнал, что поэт и писатель Глеб Шульпяков собирается вскоре жениться, что Майя Пешкова среди прочих ждала меня на «Эхе Москвы», но так как я сказал, что умер бы от страха за несколько дней до того, ответила, что умирать не надо, это все ерунда, и хорошо тогда, что я не пришел, а заодно передала привет Павлу, которого высоко ценит, как художника и человека. Таня Тихонова рассказала, как издатели небольших журналов стремятся выставиться в ее «Журнальном зале», который ежедневно в сети читает девять тысяч человек, - тираж почище любого сегодняшнего бумажного. Потом дала совет Гале, как надо «прибирать и упаковывать» живот, приводя его в желаемую форму, перед тем как засыпаешь ночью и после того, как просыпаешься утром в своей постели, и что люди, которые начинают волноваться о своем весе, тут же начинают пухнуть. Потом перешли на детей, но тут уж вовсе трудно было остановиться. А в дорогу нам дали еще и пирожные с книгами.