2 октября 2006 года

Фоты и дебюты

Здесь на втором этаже еще есть Новое время

Правильная жизнь – та, которая складывается на ходу.

Жюри Дебюта

Сначала идешь в «Новое время» узнать, как дела утопающих, поскольку спасение уже не дело их рук, а заодно получить гонорар, который вполне может стать предпоследним. Даже фотографию делаешь на прощанье. Видел роскошные хоромы на Пушкинской площади. Видел огромные коридоры наверху Телеграфа на Тверской. А запомнишь старый дом на Доброслободской.

Соловьев Сергей на фото фото Парщикова

Остается много времени, и плетешься на Петровку в «Улицу ОГИ» на объявление «лонг-листа» премии «Дебют». Заодно писатель и художник Сергей Соловьев приносит тебе туда только что вышедший толстенный том «Фигур речи – 2», которым гордится как самодельным «полем риска и изыска», где «все наши» плюс множество других, где почти половину книги занимают стенограммы проводимых Сережей то в «Би-2», то в «Доме» вечеров «Речевые ландшафты».

Новый Националь на Тверской

В «Улице ОГИ» увидел Олю Кучкину, которая только что напечатала в «Дружбе народов» повесть «Мальчики+девочки=», где боком, через историю жизни и смерти 14-летнего уличного мальчишки проходит история «дела Ходорковского». И тут же писатель Липскеров, придумавший «Дебют» и напечатавший «письмо осуждения» того же Ходорковского, которым, конечно же, войдет в историю покрепче, нежели всеми своими романами и пьесами. Координатор премии Ольга Славникова рассказывает о сотне юных талантов, вошедших в «список ста» по шести номинациям. Говорит, что «чернуха» в произведениях молодых ушла в прошлое, к тому же они все теперь добропорядочные реалисты с берегами. Мы с Кучкиной шепчемся, что вся чернуха теперь у нее, у Кучкиной, окончательно выпавшей из истории. Председатель жюри Владимир Маканин отсутствует, кажется, он в Италии, Галя его искала для «Ночного полета» и не могла найти. Остальные члены жюри, - от Аллы Латыниной до Александра Мишарина, - говорят, в отличие от участников конкурса, о сплошной «чернухе» в своем восприятии современной литературы. Славникова радуется, что «Дебют разбудил Сибирь», откуда явилась добрая часть «лонг-листа». А Мишарин утверждает, что драматурги должны появляться из Москвы, из котла театральной жизни, а не как «злые молодые люди», решившие шокировать толпу зрителей. Потому что шок действует первые минут 15, а потом следует некий расплывчатый бог и мистика веры во что-то неясное с матом напополам. А той обычной средней жизни, о которой писали Чехов, Островский, Горький, нет и в помине. Эдак и вовсе без театра останемся, как и после революции, говорит Мишарин, не было никакого театра лет пятнадцать.

Бунимович, Свиблова и другие на открытии

После чего, даже забыв задать и выслушать вопросы, все идут вниз на фуршет. Фуршеты «Дебюта» это всегда вещь самоценная, сколько премия существует, то есть с 2000 года. Но, с другой стороны, все заведения ОГИ таковы, что при любых вложениях в них еда и питье кончается через 15 минут, так уж они устроены. Поэтому когда Марина Вишневецкая, поговорив с коллегами, взяла большую пустую тарелку (а тарелок было очень много и очень больших), чтобы положить в нее чего-нибудь поесть, то с ее стороны это был чрезмерный оптимизм, как и всякая «чернуха», далекий от нынешнего реализма.

Дементьева и Бунимович

А я пошел потихоньку в Манеж, где открывалась выставка очередной «Серебряной камеры», слушая по дороге, как Сережа Соловьев жаловался, что невозможно никого объединить, когда, казалось бы, и поле есть для любой литературной игры и замысла, и все возможности, а желающих нет. С другой стороны, собрался огорошить меня тем, что подсчитал доходы средне-успешных литераторов, типа прозаик – 15 долларов в месяц, критик – 10 долларов, а поэт – 2 доллара в месяц. Я же подивился, что так много. Все меняется вокруг, и ничему не успеваешь толком подивиться. Например, вдруг увиденному на углу Тверской новому зданию гостиницы «Националь», явившемуся как бы и неоткуда. Давно ли ходил мимо загороженных заборов стройки в переехавшее на верх Телеграфа «Новое время»?

Вишневский Владимир и фото Засурского

Настоящие писатели то ли нищенствуют, то ли подрабатывают чем-то на стороне, то ли квартиры и дачи сдают, то ли женами кормятся и детьми, а вот победителям «Серебряной камеры» по трем номинациям дадут аж по 135 тысяч рублей, они же 5 тысяч долларов. И еще всяких призов. И грант дадут от Дома фотографии по тысяче долларов на фоторепортаж. Но для этого, кажется, надо особо постараться, чтобы понравиться курирующему конкурс мэру Москвы Лужкову. Судя по выставке, где отсутствуют «режущие глаз крайности» в виде всякой «чернухи», а все больше гламура и картин труда и быстрых темпов, как выражался писатель Зощенко в исполнении артиста Юрского, Свиблова хорошо поняла, куда дует нынешний ветер.

Файбисович Семен на фоне своих фотографий

О чем мне докладывали почти все знакомые фотографы, которых я встречал на своем выставочном маршруте.  Все фотографии, выставленные в Манеже, не подписаны, чтобы не смущать жюри, так пускай и жалующиеся мне их авторы останутся до времени анонимными, чтобы на них не пало никаких кар. Кого-то чуть не сняли из-за подозрений гостиницы «Балчуг», что их ресторан есть на одной картинке в серии «Еда и едоки». Другого лишили одной серии и покромсали другую. Третьему завернули лучший фоторепортаж о дне города из-за того, что там спящие на лужайке бомжи и прочие горожане.

Ахломов Виктор на фоне фотографий

В общем, гуляя по выставке, сплошь и рядом видел людей, которые недоумевали от достаточно среднего уровня. Телеведущий Александр Шаталов удивлялся, а где же секс? Журналист «МК» Марина Овсова только разводила руками. Поэт Владимир Вишневский подытожил происходящее словами: «Да что же это меня ничто здесь не задевает!?» Классик фотографии Виктор Ахломов настаивал на том, что его тут «не стояло».

В общем, пофотографировав от души сами и взяв пресс-релиз для завтрашней статьи в газете, мы с Галей были таковы. Пообщавшись со всеми, кого знали, и отправившись восвояси до лучших времен, которые ведь не могут же не наступить.

Марина Овсова и Владимир Вишневский