5 августа 2006 года

Путешествие в Рязань

По ту сторону Оки другая погода

Началось все более чем просто. На странице «Подорожника» в ЖЖ - http://podorognik-tour.livejournal.com/ прочитали объявление

Клуб Подорожник приглашает

5 августа, суббота

ЭКСПЕДИЦИЯ: РЯЗАНЬ – ЩУРОВО – ПОЩУПОВО - СОЛОТЧА

В программе:

Рязань: История великого княжества Рязанского – Красивейший кремль российской провинции – Успенский собор (17 век), шедевр русской архитектуры – «Палаты князя Олега» - «Висячая» Борисоглебская церковь и др. памятники;

Пощупово и Солотча – знаменитые рязанские монастыри…

Пощупово: древнейшие фрески рязанщины;

Солотча: заповедник нарышкинского барокко и столица рязанской Мещеры (земля Паустовского);

Щурово: … сюрприз на месте….

Руководитель экспедиции – РУСТАМ РАХМАТУЛЛИН !!!!!!

Об участии обязательно сообщать по тел 8-905-749-25-00 (приветствуются смс)

Заметки Рустама Рахматуллина о метафизическом краеведении Москвы и окрестностей я читал. Отпуска еще целая неделя. Павел и Галя не против поездки. Скачал на маленький наладонный компьютер, который на днях мне подарил Лёня, кучу романов для чтения в дороге плюс статью Рахматуллина из прошлогоднего «Октября» о «Метафизике русского юга». Так что к без четверти девять утра в субботу мы с Галей подъезжали к метро «Кузьминки», где уже ждал туристический автобус.

Собралось человек 25, люди как люди. С утра накрапывал дождик. До Рязани путь неблизкий, - 273 км, боялся, что часа четыре, не меньше. Оказалось, что нет, меньше, и гораздо. Туда еще попадали пару раз в пробки, а вот обратно чуть ли не за два часа с небольшим доехали, во всяком случае, так показалось.

Рустам раздал самодельные карты местности, - нынешней и древней, исторической. Слова-то какие: Солотча, Зарайск, Коломна, Венёв, Епифань. «И в сердце потрава, и дождик с утра», как писал Верлен в переводе Пастернака. (Это в Рязани, кажется, мы увидели «Живаго банк»). Как раз часа за четыре пути Рустам уложился в рассказ об истории Рязани на фоне России, - об этом «недооцененном направлении», взять хотя бы его Кремль, «настоящий Кремль», единственный доступный для полного обозрения. Для полного путешествия, - с изучением усадеб на реке Проня, Касимова, Куликова поля, Ельца, - нужна неделя экспедиции. Ну, а на выходной день почему бы не получить краткое удовольствие…

Историю России с точки зрения деления на «Север» Мономаховичей с покровительством св. Бориса и на «Юг» Святославичей, оберегаемых св. Глебом – Рустам поведал как только можно полно. Узорочье писательской его речи откровенно радовало девушек, утомленных высшим образованием. Вкратце можно было понять так, что древняя Русь (а, может, и нынешняя) кончается в Ельце. Так сдревле Чернигов ушел в Европу, а Рязань осталась в Азии, как ни рвалась в сторону Чернигова, - Москва притянула.

Рязань – это эрзянь, страна мордвы. Рязанская плоскость в отличие от черниговской неровной гористости тяготела к унитарности, отсекая лишние ветви рода и пользуясь «уроками топора», благодаря которым и возник ровный стройный ствол той самой «вертикали власти», которая и поныне учтена Москвой в полном объеме. Как и поиск этой вертикалью внешних и внутренних врагов.

Так уж получилось, что разоренная в 1237 году Батыем Рязань стояла всегда лицом и изготовкой к Владимиру, а к дикому полю – незащищенным задом, поскольку не на низком же берегу болотистой Мещеры устраиваться было. То ли получилось так, то ли метафизика.

Когда едешь в автобусе, мимо мелькают лесопосадки, шоссе, машины, и тебе рассказывают про историю, кажется, что так и надо, - нет ничего, кроме борьбы князей, геополитической междоусобицы, что все действительное разумно. Такая уж эта наука – история, с тем особым взглядом, которым так хочется смотреть на нынешний день.

Рязань – форпост антимосковской политики. Современник Дмитрия Донского, князь Олег Иванович Рязанский, правивший с 1350 по 1402, - символ этого противостояния, местночтимый святой (в середине экскурсии Рустам Рахматуллин из бесед с монахинями выяснит, что документов, подтверждающих его почитание, как святого, не сохранилось). Рязань позже всех присоединилась к Московскому царству (лишь в конце XYI века), так, может, первой и выйдет. Понятно, что ее держали как «мальчика для битья» татаро-монголами, что не могло увеличить их любовь к Московии, даже к Литве пыталась отойти в 1430 году, а в Смуту к самозванцу. После смерти князя Олега, вызванной скорбью по погибшему сыну, Рязань уходит из истории, вплоть до 1917 и 1941 года, когда она вновь оказывается на той границе «по Страбону», согласно которой Москва находится в Азии, а по другую сторону Оки все-таки еще Европа, этой Азией удерживаемая в орбите своего притяжения.

Но по дороге еще попадается Коломна, «самый красивый город Московской области», по словам Рустама. Дождь становится все сильнее, но за Окой обещана совсем иная, как обычно, погода. Останавливаемся в селе Щурово у межевого столба, означающего границу Московских земель Мономаховичей. «Щур» - это то ли ласточка, то ли стриж в береговых откосах. Но это еще и «чур» - то есть предок-охранитель или межевой столб с прахом того самого предка, граница, межа. Московско-рязанского «чура» рассматриваем под дождем, а потом спускаемся к реке, где была переправа. «Почему опоздали?» - спрашивает Павел цитатой из «Андрея Рублева», где татаро-монголы ждут стоящих за них русских князей.

Действительно, чем дальше за Оку, тем тучи и облака редеют, выходит солнце, становится сразу тепло. То, что я вижу на экскурсии, не слишком ко мне прилипает. Рязанский кремль сегодня – предмет обычного раздора между епархией и музеем. В Рязани умер архитектор Матвей Казаков от горя при известии о московском пожаре 1812 года. Похоронен в Троицком монастыре, который ныне находится на территории завода. Могила утрачена. Ходят слухи, что в перестройку могильная плита его была найдена и почему-то тут же разбита. Может, это такие антигорбачевские, антимосковские слухи, кто знает. На площади при въезде в город напротив небольшого магазинчика «Москва» стоит на пьедестале Георгий-победоносец символом замиренной Рязани, лицом к Москве. Рязанский вклад в русскую литературу делает этот край «оглашенным», - тут и сказание о разорении Рязани, и Паустовский с Есениным, и сказ о Петре и Февронии, которая происходит из мещерского села.

Субботняя Рязань встретила огромным количеством свадеб. Сначала у памятника Есенину на берегу реки в виду Кремля. По поводу памятника Рустам вспомнил строчки поэта: «На кой мне черт, что я поэт!.. И без меня в достатке дряни. Пускай я сдохну, только... Нет, не ставьте памятник в Рязани!» Поставили, и вот огромный Есенин словно ловит в объятия молодоженов.

Коробчатый Успенский собор в рязанско-тульской традиции духовных сквозящих объемов. Кругом привольный пейзаж над Окой с разгульной песней Аллы Пугачевой «Надо же, надо же было такому случиться…» Когда-то давно мы приплывали сюда с Павлом, вспомнившим, как я обсуждал с ним книгу Евгения Попова, забыл название, по которой и можно определить, в каком году это было. Сейчас ходим вокруг, фотографируем, движемся дальше. После нескольких часов дороги начинается круговорот.

Из Кремля делаем на автобусе объезд и входим в старое городище, в старый острог, где стоит церковь, - туда приплыл на своей одежде св. Василий, епископ Рязанский, изгнанный из старой Рязани, которая и дала свое имя нынешней, а, на самом деле, - Переяславлю-Рязанскому. В церкви разглядываем иконостас, сделанный из кузнецовского фарфора. Таких всего три, - один здесь, другой – в церкви в Желездорожном недалеко от нашей стороны, иначе говоря, в той самой Обираловке, где бросилась под поезд Анна Каренина. Третий иконостас увезли куда-то на юг России. Сейчас вышла об этом толстенная книга, которая продается в госархиве на Профсоюзной. Галя умудряется щелкнуть фотоаппаратом, за что подвергается нападкам церковных старушек, говорящих, что у нее нет на то благословления. Галя в ответ ставит свечку. Между прочим, этот старый собор – центр почитания святых Глеба и Бориса, символа примирения русского Юга (Глеб) и Севера (Борис). Проезжая по городу, видим больницу, чья архитектура приписывается Кваренги, сам он тут вряд ли был, но свои чертежи рассылал по всей России, это да. В любом случае, эта больница воспроизводит его же - Мариинскую на Божедомке в Москве, где родился Достоевский.

Час погуляли по Рязани. Дом, где жил Салтыков-Щедрин, будучи тут вице-губернатором, напротив гимназии. Дворец бракосочетаний. Людей на центральной улице почти нет в выходной день. Может, все на свадьбах, может, на тех улицах, что подальше от центра. Лица женщин в Рязани сильно озабочены, гораздо больше, чем в Москве. У невест – поменьше, но тоже не спокойны. Видимо, жизнь трудная. Усадьба Рюмина – с художественным музеем, куда отправился Павел, увидев там Виктора Дувидова, необычного Ларионова, а также Сергея Герасимова, Сарьяна, Горяева, все прочее, как во всех провинциальных музеях, формировавшихся по одному образцу из Москвы. Да и в городе все, как везде: салон мебели «Кураж», автомойка «Ноев ковчег», торговый дом «Ангел».

По дороге в Солотчу на выезде из Рязани видим огромное скопище людей и автомобилей, приехавших на рок-фестиваль «Нашествие». Рустам советует посмотреть в другую сторону, на виднеющийся вдали Мещерский лес, простершийся от Касимова, бывшего Мещерска, столицы края, до московских Кузьминок, где мы живем. Там же где-то дача Паустовского, где он писал «Мещерские рассказы», деля жилище с Аркадием Гайдаром. Места Паустовского и святой Февронии, чье село Ласка в 8 километрах от Мещеры.

Солотченский монастырь за Рязанью, рядом с домом отдыха, хранит мощи св. Олега Рязанского (святого ли?..). Старый Рождественский монастырь. Все отскакивает от сознания. С фотоаппаратом похож на японца.

Далее – Пощупово.

Иоанно-Богословский монастырь – известен с XIII века, а стоит здесь с XYII, если не путаю ничего, - самый интересный, по словам Рустама, в Рязанской губернии, тут древнейшие рязанские росписи, не балующие любителей древностью.

Святые ворота XYII века хранят апокалиптические фрагменты росписи, как и положено монастырю св. Иоанна Богослова. Архитектор Яршов строил в XYII веке, барочные здания добавили в XYIII веке. Есенинские места, если смотреть на Оку с обрыва, несколько километров против течения. Галя зашла в церковь и была поражена. Богоматерь близ иконостаса очень похожа то ли на ее маму, Александру Васильевну, то ли на нашу дочь Юлю.

Рядом с монастырем продает монастырский творог, молоко, блины, хлеб. Поют чаем из самовара. Светлобородый Костя, получивший «самоварное послушание», очень похож на Петю Капкина, - только светлый, - даже рот, смущаясь, так же закрывает, да и вообще один к одному.

Поглядев на фотографию, где он улыбается, просит ее никому не показывать, а еще лучше стереть, чтобы его не ругали. Другую фотографию, где он с постным лицом, одобряет. Приглашает приезжать пораньше или с ночевкой, чтобы утром и творог купить, и молоко.

 Просит, если приедем, привезти хромовый сапог для самовара. Тут же неподалеку бородатый народный проповедник предлагает Павлу с Таней Поляковой книжку о божественной литургии. Павел сообщением, что он – иудей, приводит старца в недоумение, но прощается он с ними тепло, садится в чьи-то «Жигули» и уезжает. Постепенно туристы расходятся от чая и послушника Кости, садятся в автобус, солнце заходит, около девяти вечера, часа через два приедем в Москву, над которой гремит гроза и идет проливной дождь. Держа в кармане подаренный Лёней карманный компьютер с книгами, - будь то философия Подороги, или новый роман «Дневник» Чака Паланика, чувствуешь себя всюду, как дома, и в душевной безопасности, поскольку внутренняя жизнь теперь длится без перерыва, разве что на сон, из которого, правда, долго выбираешься наружу, освобождаясь от нутряного страха.